— Ты самая лучшая, Алиса, — улыбка Кота превратилась в облако дыма, такого белого и пушистого, что Алисе захотелось прилечь.
— Интересно, — едва касаясь облака, шевелила губами Алиса, —  как только тебе говорят, что ты лучшая, сразу начинаешь думать, что так оно и есть, даже если никогда раньше об этом не думала. 

Облако меняло форму и цвет. Сейчас оно вдруг стало нежно розовым и почти треугольным. Алисе захотелось примерить его, будто шляпу. Она тоже казалась ей самой лучшей и все, что было вокруг,  теперь превратилось в самое лучшее на свете. 

— Ты даже какая-то сиятельная, — прыгал вокруг самый лучший Кролик.

— И что хорошего? «Лучшая» — это когда сравнивают с другими, — принесла ложку чего-то коричневого Гусеница. — Что приятного в том, что тебя с кем-то сравнили?

Алиса подумала, что Кот вернется и объяснит, но он не собирался.

— Чепуха, — возмутился Чайник. — Что за занудство? Зачем придираться к словам, если важна суть? Все кого-то с кем-то сравнивают всегда. Это не плохо и не хорошо, это просто есть. 

Алиса нахмурилась. А пока она разбиралась с бровями, самый лучший Чайник заваривал самый лучший чай, а самый лучший Шляпник дрыгал ногой под что-то невозможно восхитительное.

Маленький Пушистый Котенок, разумеется, самый-самый, читал лучшую книгу о лучшей на свете девочке, которая кружилась в розовом платье вокруг фиолетового квадратного облака.

Все они были единственными и лучшими. 

Брови успокоились, Алиса улыбалась.

Алиса проснулась, а ей двадцать три.

«Годится», — прошептала она.

— Это же всего на один день, — обмокнув пряничную крошку в кефир, прожевала Муха.

— Годится! — воскликнула Алиса и спрыгнула с кровати.

Нужно было много успеть.

«Только вот, что?», — задумалась она, разглядывая себя в Зеркало.

— А выглядишь, конечно, безупречно! — восхищенно звенело Зеркало. — Какая кожа, волосы, зубы все свои и все на месте, господи боже!

Алиса заулыбалась. Она достала с самой верхней полки голубые джинсы.

— С ума сошла? — выпучила глаза Муха, — платье надевай. Короткое.

— Какое? — хихикнула Алиса.

Все платья ей были или велики или странные, а вот джинсы страшно обрадовались, что этот день Алиса проведет в них.

— Ай, — покраснел Чайник, когда Алиса появилась на кухне. — Что дальше?

Алиса уже ничего не слышала. Она схватила ключи и выскочила на улицу. У нее в голове был огромный список дел, из которого она сложила песенку и напевала себе под нос.

Сначала Алиса почти бежала и даже иногда подлетала, особенно когда подпрыгивала. Чуть позже ее шаг замедлился. Она как-то успокоилась, неожиданно для себя свернула в парк. Купила на входе воды без газа. Села на лужайке и стала ждать.

Она не знала, чего ждет, но ей казалось, так было нужно. Алиса просидела до самого вечера. Потом легла на траву и уснула.

Ей кто-то снился: Кролик, Шляпник, Муха и пушистый кот, точнее Котенок, такой маленький, что помещался на ладони, а еще кто-то, кто тоже чего-то ждал.

Во сне Алиса улыбалась.

Завтра ей будет двадцать четыре и она обязательно наденет короткое платье.

— Это же только на один день, — скажет Муха.

— Годится, — ответит Алиса.

— Все как-то тянется, — медленно и даже не по слогам п р о г о в о р и л а  Алиса. 

Гусеница смачно затянулась, прикрыв мохнатые от удовольствия веки. Всегда, когда ей было хорошо, веки тяжелели от излишней мохнатости. 

— А ты не тяни, — свистнул Шляпник.

Он думал, что это очень просто делать — не тянуть. Да, Алиса и не возражала. Просто она устала и ей хотелось, чтобы не тянулось. Хотелось сразу, много и всего. Чтобы мохнатость повысилась, а соответственно, удовольствия прибавилось. 

— Где-то я это уже слышала, — равнодушно, глядя в окно бормотала Муха.
У нее этой мохнатости было так много, что хватило бы на сто Алис и двести Кроликов.

— Помню, было дело: тянула-тянула, а ничего не вытянула, — будто сама с собой говорила Муха, но на самом деле она хотела подбодрить Алису.

Ей казалось, что Алису надо срочно подбадривать, потому что та сидела с повешенным носом. И это была чистая, только что поглаженная и заботливо убранная в шкаф правда: Алиса повесила нос. И несмотря на то, что тот висел как-то неуверенно, будто еще не определившись до конца, всем казалось, что нужно немедленно начинать всяческие похлопывания по спине и не только. 

«Это, конечно, хорошо, но нет, не сегодня», — шумно думала Алиса. 

Вот, завтра она обязательно взбодрится. А сейчас нос, наконец, сдался и повис абсолютно уверенно.

«Хоть какая-то определенность», — тихо радовалась Алиса.

— Тебе так сильно хочется? — спросил Чайник. 

Алиса еще раз задумалась на всякий случай, а потом еще раз, потом еще. И так думала до самого вечера, даже ни разу не вскипятив воду. Ясное дело — Чайник уснул от скуки. 

Ему снилась Алиса, которая очень сильно чего-то хотела. Он предложил ей традиционный английский чай, но она отказалась. Предложил зеленый — тот же результат. Чайник не отчаялся и решил зайти с козырей: молоко с чаем, молоко без чая, чай с вареньем и даже вишневое пиво. Тоже чаем, разумеется. 

— Чай с молоком — это, примерно, как гречка с вареньем, —  бубукала Алиса сморщив нос. — А вот, вишневое... Возможно это то, что нужно. 

И она так посмотрела на Чайника, что тот немедленно проснулся.

Алиса крепко спала и даже во сне очень сильно чего-то хотела и это было видно даже Чайнику и вообще любому, у которого взгляд хоть сколь-нибудь вооружен.

— Надо было надеть джинсы, — сокрушалась Алиса, растерянно помогая разлетающейся Юбке принять свое исходное положение. Юбка не слушалась и возмущенно хлестала Алису по лицу.

В неравной борьбе с Юбкой она совсем не успевала прочитать названия новых книг на полках, рассмотреть новые фотографии и разобрать каракули на разноцветных пузырьках. Злиться на непослушный предмет гардероба было глупо — она сама виновата, что не послушала Муху и не надела джинсы. Можно было бы подготовится как следует, но нет же. Нет.

Алиса сдалась. Юбка окончательно закрыла ей лицо и торжествующе демонстрировала розовую изнанку удивленным книгам и пузырькам.

Белый кролик сидел за пазухой у Алисы и умиротворенно посапывал. Что происходило вокруг, его сейчас не интересовало. Он смотрел сон про Шляпника, который продает лимонад. Белый Кролик протягивал Шляпнику монетку и тот наливал ему стаканчик кисло-сладкого прохладного напитка. Белый Кролик просил Алису помочь. Он вопросительно смотрел на нее, но лицо Алисы закрыла розовая юбка. 

В этот момент Кролика что-то слегка тряхнуло и он проснулся. Пахло чем-то свежим и несвежим одновременно.
Алиса сидела на куче скошенной травы. 

Юбка успокоилась и прилегла отдохнуть

— Вот видишь, все куда-то движется и во что-то превращается, чем же ты недовольна?, — спросила Муха, вытирая лапки о фартук.

Алиса заволновалась — фартук был совсем чистый, белоснежный, белый и снежный и ей совсем не хотелось, чтобы о него вытирали лапки. Переживала она недолго, буквально, на глоток из пузырька, тем более, что и фартук был не против.

— Движется и превращается. Не хватает слова «кажется», — уверенно откусила от Гриба Алиса.

Она уменьшалась. Стремительно. Казалось, настолько, что сама не успела заметить, как уменьшилась и что шляпа Гриба скрылась за Синей Тучей.

— Вот этим я точно недовольна, — успела подумать Алиса, пока окончательно не исчезла.

Ну, почти. Она любила уменьшаться медленно, чтобы успевать наблюдать за растущим грибом и уменьшающейся Тучей. Ей нравилось ловить дождевые капли в подол юбки и вязать из паутинки носки для Кролика, собирать пыльцу для экспериментов Шляпника и нектар для Мухи.

А вдруг, она совсем исчезнет? Нужно много успеть. Постараться, во всяком случае.

Сегодня она ничего не успела, чем и была недовольна. Этим она была тоже недовольна. Часто быть недовольной тем, что она недовольна — этим она тоже была недовольна.

— Это все от того, что кусала Гриб в плохом расположении духа, — свистнул Чайник.

Алиса налила себя чаю и решила расположиться.

Закончился этот длинный длинный день.

— Красиво, — Алисе захотелось постоять так еще немного. Месяц или год. 
— Может и дольше получится, — подбодрил Шляпник. 

Кролик вопросительно жевал рукав. Ему тоже нравилось когда красиво. 
— Соберем листьев и высушим? — обрадовался Шляпник.

— Они уже сухие. Зачем? — отвлекся от рукава Кролик.

— На память, — опустился на колени Шляпник, но тут же вспомнил, что испачкает штаны и сел на корточки.

— На память надо запоминать, — посмотрел на Алису Кролик, в надежде на поддержку. 
— Чтобы не забывать, надо «красиво» вокруг всегда, — разглядывая листья, торжественно декларировал Шляпник. 

Алиса стояла и запоминала свое «красиво». Вдруг и правда, получится подольше. Год. Или даже целых десять. 

Алиса сидела у окна и мечтала о балконе, на котором она могла бы пить чай каждое утро.

— Разумеется, сидя на полу, — чуть возмущенно сказала она вслух. — Никакой мебели на балконе быть не должно. А еще там непременно кто-то должен жить и я думаю, это будет Помпельмус.
— Я согласен, — радостно закивал тот.
— Ты пока еще маленький, но на свежем воздухе быстро вытянешься и окрепнешь, — размечталась Алиса.

Помпельмус зашелестел листьями и попросил воды.

— Хорошо быть волшебницей, — рассуждала Алиса, поливая счастливый, от предвкушения новой жизни, цветок. 
Она сделала глубокий вдох и выдох. На стекле появился холст. Алиса успела быстро провести указательным пальцем несколько линий и рисунок исчез.

— Можно взмахнуть волшебной палочкой и любое пожелание исполнится.
— Во-первых, не любое, — прожевала пряничную крошку Зеленая Муха, — а во-вторых, что ты будешь делать на балконе зимой?
Помпельмус изменился в лице — разве должна быть зима там, где есть балконы и помпельмусы на них?

Алиса снова сделала глубокий вдох. До весны оставалось каких-то полгода.

Алиса плакала.

Слезы не катились по щекам, как вы могли бы подумать, а струились и капали вверх, будто силы притяжения не существовало. Они поднимались вверх водяными шариками, как дождик наоборот. От этого плакать было очень неудобно.

Когда плачешь по-человечески, то можешь просто вытирать глаза руками или платком и снова все ясно видно, но по-человечески Алиса не умела и когда она плакала наоборот, то совсем ничего не видела.

Особенным развлечением было закрыть глаза на несколько минут и резко открыть — слезы скапливались под веками и получался огромный фонтан. 

— Опухнешь, не реви, — заботливо заметила Муха.

— Вот, и новое Море готово. Круговорот воды в природе, — констатировал Чайник и медленно подвинул Алисе Чашку с ромашковым чаем. 

Пора спать.

— Такая мелкая река, — бормотала Алиса. — Заходишь с надеждой, что с каждым шагом глубже, кажется, что, вот, сейчас. Ну, или сейчас? Но нет, не случается. Так и идешь по щиколотку. Ну, или по колено, если повезет. И возвращаться обратно тем тяжелее, чем дальше зашел в воду.

— Кто зашел? — не понял Кролик. 
— Ну, вот, я или ты, например, — неторопливо пытался объяснить Шляпник.
— Я? Я не зашел, у меня и сапог-то нету, — на всякий случай посмотрел на свои пушистые лапки Кролик. 
— Ну, не ты, я, например, — все так же терпеливо отвечал Шляпник.
— Так ведь и у тебя нету сапог. 

Шляпник сдался.

— Вернемся назад, — предложила Алиса. — Пока еще не поздно.