Каждое утро Алиса гуляет у Моря. Просто идет, пока не замерзнет, пока не придет время расставаться.

Сначала она смотрит на Море с балкона. Пьет чай в предвкушении встречи. Думает о том, как наденет удобную кофту, как капюшон спрячет волосы, как она завяжет шнурки на кроссовках и аккуратно закроет за собой дверь.
Думает о дороге, о том, как это здорово — идти навстречу. Сердце бьется, конечно — это его работа.

Алиса идет дышать.

По ступенькам вниз — к Морю непременно надо спускаться. Между прочим, часто спускаться намного тяжелее, чем подниматься. 

Нужно спуститься и недолго постоять,  чуть отдаленно сначала,  немного стесняясь, волнуясь, а потом идти. 

Море сгребёт Алису в охапку, обнимет крепко, уверенно и не захочет отпускать. 
Никогда.

В доме все спят. Море далеко. 
И я дышу на расстоянии. 
Только жду. Когда мы будем крепко обниматься, мое Море. 

Алиса прыгала на одной ноге. У нее хорошо получалось с открытыми глазами, а с закрытыми пока не очень. Нужно было научиться.

Дело в том, что когда она закрывала глаза, ей что-то мерещилось. В последний раз, например, сразу появился запах скошенной травы. Попробуй тут удержаться на одной ноге, ведь это невозможно вкусно — скошенная трава. Так же как туман над озером или еле слышный дым поздней осенью. А добавить к этому аромат блинов по утрам и чай с чабрецом?

В общем, деваться было некуда — приходилось балансировать. Юбка подпрыгивала не в такт и вообще, двигалась как в голову взбредёт.

Долго продержаться пока не выходило. Один глаз все время хотел открыться, но тогда получилось бы нечестно. 

Сегодня Алисе почувствовала легкое касание: когда нежно убрали прядь со лба.  Видела снежинки. Они медленно падали, будто специально, чтобы можно было их ловить языком. Маленькие ручки, которые крепко обнимали так, что можно задохнуться от счастья. Вкус моря на губах после перерыва, музыку в ушах —  невозможно не танцевать, шепот в темноте о любви, горы в окне и очень близко. Причудилось мокрое от росы платье и задорный лай бежал навстречу обниматься. Руки синие от черноплодки, сквозняк в автобусе и непослушная прядь волос.

Алиса представила, как это: нежно, спокойно и хорошо, уверенно и медленно, крепко, с улыбкой о серьезном. Мандарины и шампанское, а вокруг добрый смех вперемежку с детским топотом. Утром солнце, руки и глаза рядом. Запах блинов и тимьяна. Скошенная трава. 

Алиса перестала прыгать и прислушалась — исчезнет это все или нет. 

— Ну, как? — жевала пряник Муха. 
— Пока непонятно, — выглядывая в окно и заплетая косичку, сказала Алиса. — Посмотрим.

Алисе стало страшно.

— Вдруг, он никогда не найдется? — Чайник выпустил струйку пара.
— Пузырек? — лениво в ответ прожевала Муха.
— Ну, да, — протянул Чайник, которому, видимо, тоже стало не по себе.

Алиса посмотрела на небо. Вдруг, она больше никогда не полетит мимо книг, фотографий, игрушек, посуды, воспоминаний, у нее не захватит дыхание, волосы не заплетутся на лету в косички, юбка не разволнуется настолько, что  спрячет Алису целиком, оставив только длинные гольфы и черные туфельки на пряжке. 

— А если не найдется, то где его искать? — разволновался Чайник и явно куда-то засобирался.
— А надо ли? Что вы заладили? Зачем он вообще нужен? Живите себе спокойно, что вам не живется, что вы все время чего-то ищете? — скучно бубнила Муха. 

«Надо ли, не надо, получится или нет, возможно ли», — шепотом, почти неслышно, шевелила Алиса губами. 

Солнце еще даже не пыталось, но уже через час точно покажется и немного согреет. Чайник перестал собираться и внимательно смотрел на Алису. 

— Уже почти утро. Давайте пить чай. А потом я найду его. Обязательно, — уверенно поставила греть воду Алиса.

Алиса бежала рядом с Тучкой. Она поспорила с кроссовками — накроет или нет. 

«Интересно, если догонять, — думала Алиса, — тогда не накроет?». 

— Когда ты догоняешь, всегда кто-то будет убегать, — мурлыкала дворовая рыжая кошка.

Она поздно проснулась сегодня и умывалась после порции замороженного рыбьего хвоста. 

Все ясно: чтобы не накрыло, нужно догонять. Алиса решила ускориться, но ей страшно начали мешать ноги. Они стали тяжелыми, будто заранее набрали в рот воды. В общем, бежать она больше не могла. Идти получалось, но только медленно. Можно было снять кроссовки и попробовать босиком. 

Алиса подумала примерно секунду, сделала глубокий вдох и замедлилась.

— Пусть накроет, — выдохнула она.

Алиса, как обычно, лежала и смотрела а потолок. Точнее, не в потолок, а туда, где он должен быть - в комнате было черным-черно.

— Наверное, скоро рассветет, все станет ясным и обретет очертания, — шептала почти вслух Алиса.

И вдруг случилось странное: послышался лёгкий треск. Квартира начала скрипеть, углы лопнули по швам, оторвался потолок, а пол сразу решил исчезнуть первым. Стены задвигались и разъехались в стороны.

Вещи пропадали одна за другой. Всем стало понятно, что сопротивляться бессмысленно, все меняется и прежним никогда не станет.

Алиса оглянулась. Вокруг тихо шумело море. Она сидела на парящей в воздухе кровати, которая медленно меняла угол наклона, вежливо приглашая Алису оторваться от нее. Воздух был настолько свежим, что у Алисы сдавило в груди. Ветер заботливо и нежно причесал волосы. Потом развернулся и дунул в лицо — слезы не успевали стекать по щекам, они отчаянно цеплялись за ресницы, но шанса у них не было. 

Алиса оторвалась от кровати и полетела.

Алиса замерзла. Она дышала на руки и пыталась удержать тепло в ладонях. Теплу держаться было не за что и оно утекало сквозь ледяные пальцы.

— Надо было взять Чашку с собой, — с трудом шевелила губами Алиса.

Кролик сидел за пазухой. Укутавшись в уши и сдвинув брови, он сосредоточенно смотрел прямо перед собой. Нос Кролика покраснел. До дома оставалось всего ничего.

— Всего ничего, — бодро сказала Алиса Кролику. — Чашка уже ждет нас, горячая и ароматная.

Кролик активно начал шевелить ногами, как-будто он бежал по дорожке и изо всех сил хотел помочь Алисе поскорее добраться до дома. Ведь там он наконец-то примется за морковку, а потом будет плескаться в теплой ванне.

— Чай на столе. Мед в чае, — скомандовала Зеленая Муха, которая уже заждалась и от нетерпения съела почти весь пряник.

Оставалась пара крошек и она припрятала их в карман фартука до следующего утра.

Кролик жевал морковку. Теплая ванная уже ждала его.

Алиса грела руки о Чашку, которая улыбалась от счастья быть такой нужной.

Шляпник вслух сочинял историю любви кофейного стакана и ложки.

«Хороший вечер», — подумала Алиса.

И это вовсе не означало, что день и утро были плохими.

«10, 9, 8....», — считала Алиса. Она думала, что пора решать и решила. А всем известно, если она решила, то только держись. И в тот самый момент или чуть позже, когда она, как обычно, приземлившись на стог сена, вынимала солому из волос, на нее сверху упал мяч. Прямиком на голову, иначе и быть не могло, вы же понимаете. Разумеется, никакой соломы в волосах сразу не осталось.

— Отличный способ избавиться от ненужного в голове, — подумала вслух Алиса. — Надо непременно запомнить, — повторяла она, с энтузиазмом подкидывая мячик вверх.

Он, в свою очередь, возвращаться не особо торопился. Делал это как-то неспешно и иногда будто без особого желания. 

— Между прочим, — немного расстроилась Алиса, — я вообще не собиралась играть, ты сам свалился. 

Расстраивалась Алиса недолго — мяч все же взялся за ум и начал вести себя по-человечески. 

Так получилось, что играли они каждый день и через какое-то время уже не могли друг без друга.
Ну, во всяком случае, им так казалось. А возможно, только ей. Она-то точно так считала. 

А если вы тоже считаете, что здесь должно быть продолжение, ну или, как минимум, некое умозаключение, мораль нравоучительная, вывод и все такое необходимое, то вы, конечно, считайте на здоровье. Примерно как Алиса, когда долго не могла уснуть.

10, 9, 8....

Алиса сидела на подоконнике и смотрела в Чашку с остывшим чаем.

— Почему чай так быстро остывает? — расстроенно бормотала Алиса. — Чай ведь непременно должен быть горячим. Чтобы пар и рукам тепло чтобы.

Это была уже третья Чашка и она тоже была еле теплой, как и две предыдущие.

— Терпеть не могу, когда чай так быстро остывает.

Стоять на столе с остывшим чаем внутри — было ниже ее достоинства. Она чувствовала себя брошенной, ненужной и совершенно холодной.

— С больным горлом нельзя горячее, — прожужжала Алисе под нос Зеленая Муха.

Она села на край Чашки и принялась за вязание.

Муха вязала Кролику шерстяные носки. Давно известно, что Кролики не могут зимой без шерстяных носков, так же как и Мухи совершенно не могут их не вязать.

— И это замечательно, — улыбнувшись сказала вслух Алиса, наливая в Чашку горячий чай.

Чашка раскраснелась от удовольствия и удобно устроилась в руках у Алисы.

— С другой стороны, — продолжала рассуждать Алиса, — если бы чай никогда не остывал, то его не пришлось бы греть, кипятить воду, топить печку, самовар, заваривать свежие листья, вдыхать аромат.

«Без этого будет совсем неинтересно пить чай», — согласилась Алиса сама с собой. Она была невероятно довольна своим заключением и накрутила прядь волос на нос. Она всегда так делала, когда становилась вдруг счастливой.

— Что сегодня будем делать? — бодро спросил Шляпник, чуть приоткрыв один глаз.
— Будем пить чай, — тихонько сказала Алиса, поправив Шляпнику челку.

Алиса потерялась. То есть, она понимала, где она, но поскольку кто-то все время звал: «Алиииисаааа, ауууу», ей казалось, что она потерялась. И одним обычным утром она это точно поняла.

— И что теперь? — спросила ее Зеленая Муха.
— Не знаю, — развела мокрыми руками Алиса.

Она лепила пирожки с яблоками, приговаривая себе под нос «... а ты по коробу поскреби, по сусеку помети...».

— То есть, знаю, конечно. Когда это я не знала, что делать?

— Сусеку? — спросил удивленно Чайник?

Алиса вышла на улицу. Руки все еще были мокрые и немного замерзли. Розовая юбка любезно предложила свои услуги:

— Ну, чего тебе все время не хватает? — спросила она, вытирая хозяйке руки.
Алиса не ответила. Она взяла за руку Кролика и повела в дом обедать. На пороге она остановилась и обернулась: «Алииисааа, ауууу....».

Кролик потянул ее за руку и добавил:

— Вот, что бывает с детьми, которые из дома убегают.

— Мда, — Алиса смотрела в тарелку и не знала, что ей делать.
— Не поешь — голодная будешь,— хрюкнул Чайник.
— Так ничего же не чувствую. Каша — как вата, — рассеянно, мешала овсянку Алиса.
— Вату, предположим, я по вкусу отличу от каши, — уверенно заявил Чайник.
Алисе попался орех, но по вкусу он был как каша. 

— Орехи, как каша, каша, как вата, вата, как…, — бормотала Алиса. — Сначала я есть хочу, потом не хочу, потому что не чувствую вкуса. Получается — нет вкуса — нет аппетита. Может, так можно совсем не есть? Просто так никто не пробовал, потому что вкус чувствуют все или почти все.

— Совсем не есть? — испуганно таращилась Улитка, пережевывая салатный лист? Это как?
— Никак, — Муха выпучила огромные глаза и вызывающе заботливо посмотрела на Алису.
Та поспешила взять синюю ложку Кролика и захватила побольше каши.

— Только быстро!, — решительно сказала она.

Она всегда ела кашу в пять утра из белой тарелки.
— Непременно должен быть вкус — это важное условие. Нет вкуса — нет аппетита, — поднимаясь к Кролику по ступенькам уверенно рассуждала голодная Алиса.
— Надо посадить черноплодную рябину, — бодро заявил Шляпник из своей комнаты, — я страшно голодный! Сегодня вкусная каша?